Форум » Архив » 9 января 1648 года, полдень. Покои Мазарини. Кардинал, Рошфор. » Ответить
9 января 1648 года, полдень. Покои Мазарини. Кардинал, Рошфор.
Мазарини: Мазарини не сводил взгляда с пустого кресла по ту сторону стола. Какой он, обитатель Бастилии, который через несколько минут опустится на этот потертый бархат? Пять лет заточения могли достаточно сломить его и склонить к сотрудничеству. Судя по докладам мсье дю Трамбле, разум графа по-прежнему ясен... так что он вполне способен сравнить жизнь на свободе и перспективу возвращения в свою клетку... Что ж... остается надеяться, что Бастилия смягчила его прославленное упрямство.
Ответов - 40, стр:
1 2 All
Рошфор: Меж тем узник, доставленный к кардиналу, размышлял над причинами, что изменили размеренное течение последних пяти лет его жизни. Не дав подточить себя глухой злобе, сомнениям и отчаянию, граф Рошфор шел на встречу с человеком, чьим указом и был в свое время отправлен в Бастилию. Но и здесь следовало оставить гнев по ту сторону дверей - жизнь требует сдержанности и расчета, тем более если жизнь эту он хочет провести вне стен тюрьмы. Вот, дверь закрылась. Рошфор искоса взглянул на Мазарини.
Мазарини: - Присаживайтесь, граф. Я искренне рад увидеть вас и надеюсь, мы сумеем найти общий язык.
Рошфор: - Смею так же на это надеяться, ваше преосвященство, - без намека на кивок, не то что на поклон. Было ли это утверждение искренним? В любом случае Мазарини его было явно недостаточно, чтобы расположить к себе Рошфора.
Мазарини: - Я не жду от вас искренней радости в свой адрес, граф. Я не идиот, и понимаю, что заключенный никогда не рад встрече с тем, кто подписал приказ об аресте... за редким исключением, и наше свидание таковым не является. Прошу лишь выслушать меня и при этом помнить две простых и бесспорных истины: пока человек жив, любая беда поправима, а вы - вы живы, граф.
Рошфор: Положительно утверждения этого человека вызывали к жизни глухое раздражение. Рошфор мог бы поспорить относительно обоих утверждений именно из нежелания соглашаться, однако только молча кивнул. Возможно, итальянец предложит что-то, интересное... В любом случае Рошфор знал, что в Бастилию вновь не вернется - если отправят его обратно тем же способом, что и доставили.
Мазарини: То ли эмоции Рошфора достаточно четко отражались на его лице, то ли Мазарини предвидел его реакцию, но кардинал усмехнулся, прежде чем продолжить. - Итак, граф, ее величество желает знать - являетесь ли вы ее верным слугой? Видит Бог, сейчас, как никогда, ей нужны преданные люди...
Рошфор: - Тех, кто мог бы изъявить теперь преданность вы изволите приглашать на беседу из тюрем? А что же с теми, кто служил ее величеству верой и правдой ранее? Не сочтены годными или их не прельщает одно лишь обещание свободы, в то время как я лишен пока даже этого обещания?
Мазарини: - Служил верой и правдой... - медленно повторил кардинал. - Верой или правдой, граф, вы объясните свой отказ послужить ее величеству? Впрочем, возможно, такая незначительная деталь не задержалась в вашей памяти. Позвольте освежить ее - речь шла всего-навсего о поездке в Брюссель...
Рошфор: - Так вот в чем причина моего ареста и этих пяти лет в тюрьме? Граф усмехнулся иронии произошедшего. Ее величеству или ее министру было угодно понять это как необоснованный и категоричный отказ. - А в Брюсселе, как вам должно быть известно, я был по делам покойного кардинала, и там, узнав, меня чуть ли не разорвали на куски. Как же я мог отправиться туда по делу королевы?
Мазарини: - Не стану ни отрицать, ни соглашаться с вами, граф, по поводу причин вашего заключения. Спрошу лишь, если королева просит оказать ей услугу, станет ли истинно верный слуга искать себе выгоды или выдвигать условия, на которых эта просьба может быть выполнена?..
Рошфор: - Иногда - да. И я тогда изложил причины своего отказа. Именно потому, что я был в Брюсселе по делу покойного кардинала, я не мог поехать туда же по делу королевы. Я погубил бы ее величество, вместо того, чтобы оказать ей услугу. Вспомните, монсеньор: дело было во время заговора Шале. Там были те же люди, которые могли ждать меня там и позже. Тот же де Лег, известная вам герцогиня... Ведь именно ее вы просили меня встретить в Брюсселе и препроводить в Париж? Ничего бы из этого не вышло, кроме глупой смерти от подлого удара кинжалом или выстрела. И я это уже объяснял вам тогда, в сорок третьем.
Мазарини: - К чему ворошить старое? К чему вспоминать старые обиды? - слегка уставшим голосом произнёс кардинал. - Королева даёт вам шанс доказать свою преданность, вернуть многое из того, что вы потеряли. От вас требуется лишь одно: сказать согласны вы или нет.
Рошфор: - Хорошо. Но прежде чем дать согласие, я должен знать, что от меня требуется. Уж простите, монсеньор, охотно верю, что вы и королева все забыли, проведя все эти пять лет во дворцах и наслаждаясь свободой и властью. Но я-то провел их в Бастилии! А ничто не искажает взгляда на вещи так, как тюремная решетка. Поневоле станешь осторожным.
Мазарини: - Я понимаю вас, граф. - улыбнулся Мазарини. - От вас требуется лишь служить королеве так же хорошо, как вы прежде служили покойному кардиналу. Уверен, что за пять лет ваши навыки ничуть не пострадали. Но, если такое все-таки произошло, то вам дадут несколько дней, чтобы вы могли восстановить их.
Рошфор: - Опять же, я должен знать конкретно, - настаивал граф. - Благодарю за заботу, но все же? "Если он даст задание в стиле былых времен, то с ним еще можно иметь дело. - думал он. - Ловить таких как герцогиня, или еще что-то... Тогда тряхнем стариной. А если нет? Если он предлагает предательство?.. Посмотрим." - Еще раз: что кокретно я должен делать? С чего начать?
Мазарини: - Задания, которыми вы будете заниматься, если конечно согласитесь, не многим будут отличаться от тех заданий, которые давал вам великий кардинал. Шпионаж и охота за людьми, являющимися врагами государства. - Мазарини снова улыбнулся. - Ну так что? Готовы вернуться на старую службу?
Рошфор: - С чего я должен начать? - настаивал Рошфор. - За кем именно я должен следить сейчас? "Почему он не говорит конкретно? Почему только ограничивается общим направлением? Подозрительно." - думал граф.
Мазарини: - Думаю вы со мной согласитесь граф, что нет никакого смысла в том, чтобы сообщать вам такие подробности не имея от вас ответа - согласны вы вернуться на службу или нет. - ответил Мазарини по-прежнему улыбаясь.
Рошфор: - Ну, а я не могу сказать "да", пока не буду знать, на что я иду. С тех пор как я служил Ришелье, многое изменилось. Если раньше можно было получить мое согласие таким образом, то теперь сначала я должен знать конкретное задание, а потом уже соглашаться. ООС. Монсеньор, гляньте в книгу, Мазарини все ясно сказал сразу.
Мазарини: - Ну что ж. - произнес кардинал. - Вы будете моим доверенным лицом, дорогой господин де Рошфор. Вы отправитесь в Венсен, где заключен герцог Бофор, и будете стеречь его, не спуская глаз.
Рошфор: "Я так и думал", - разочарованно подумал Рошфор. Он опустил голову. - Вы предлагаете мне невозможное, монсеньор. Герцог Бофор мой друг, вернее, я один из его друзей. Допускаю, что он враг государства, но мне он не враг, и я не могу принять ваше предложение. Улыбка и благосклонность Мазарини отнюдь не обманули Рошфора. И сейчас он убедился, что его подозрения имели под собой основание.
Мазарини: - Допускаете, что герцог Бофор стал врагом государства? - переспросил кардинал. - Вы не ошибаетесь, он действительно стал врагом государства и стеречь его - святой долг. Неужели вы отказываетесь выполнить его?
Рошфор: - Да, отказываюсь. С тех пор как я служил государству, а вернее, служил лично великому кардиналу, слишком многое изменилось. Наверное, монсеньор, вы не осознаете смысл этих слов, но изменилось слишком многое. Я по-другому взглянул на понятие "враг государства", побывав как таковой в Бастилии. Вам он, может, и враг, но, поскольку я не королева и и не министр, мне он не враг. Подобное уже было и при Ришелье, когда я вступился за сделавшего мне много добра Марильяка. Я на несколько лет попал в опалу, но кардинал был умным человеком, и вернул меня, не став превращать верность и благодарность в то, что обычно видит в этом государство. Дайте мне другое поручение, не требующее от меня предательства своих друзей и тех, кто делает мне добро.
Мазарини: - Значит вы принадлежите к партии Бофора. Очень жаль, граф, очень жаль. Мазарини посмотрел в сторону двери. - Господин де Жюссак. - громко произнёс кардинал.
Рошфор: - Кажется, я возвращаюсь в Бастилию? - встал Рошфор, - Вы делаете большую ошибку, не воспользовавшись мной. Вам следовало бы сделать меня врагом ваших противников. Что ж, желаю вам удачи! "Жюссак? Отлично! Посмотрим тогда, как они меня снова посадят!" - думал он.
Де Жюссак: <---- Приемная Мазарини 9 января 1648 года Войдя в кабинет, де Жюссак поклонился кардиналу и замер, молча ожидая приказаний. Он сразу заметил Рошфора, однако не подал вида, что узнал его, и только украдкой моргнул глазами, встретившись с ним взглядом. Это должно было означать «Рад вас видеть, граф». Де Жюссак пытался понять, о чем Мазарини говорил с Рошфором и зачем теперь вызвал его. Уж не арест ли это? Такая мысль зародилась у де Жюссака еще в приемной, когда он увидел Рошфора в сопровождении д'Артаньяна. Уж не провел ли Рошфор все эти годы в Бастилии? Тогда понятно, почему о нем столько времени не было ни слуху ни духу.
Мазарини: - Вы очень догадливы. - насмешливо произнёс кардинал. - Уж не думаете ли вы, господин де Рошфор, что вы один на свете? Уверяю вас, я найду людей получше вас. Вошел де Жюссак. Мазарини написал несколько слов и отдал ему записку. - Кстати: бесполезно писать мне, дорогой граф, - ваши письма все равно затеряются. Затем он повернулся к де Жюссаку. - Сопроводите господина де Рошфора обратно - в Бастилию. - сказал кардинал указывая рукой отнюдь не в сторону приёмной.
Де Жюссак: Ни один мускул не дрогнул на лице де Жюссака, когда он выслушал кардинала. Значит, он не ошибся - Рошфор провел эти пять лет в Бастилии. Должно быть, теперь Мазарини вспомнил о нем и попытался привлечь его на свою сторону, а граф отказался. - Слушаюсь, монсеньор. - ответил де Жюссак, взяв записку и поклонившись кардиналу. Затем он дал знак Рошфору следовать за собой и направился к потайному выходу, указанному Мазарини. Открыв дверь, он пропустил Рошфора вперед и пошел за ним. Хорошо, что они идут здесь, а не через приемную - если из Бастилии Рошфора доставил д'Артаньян, ему может не понравиться, что обратно графа конвоирует не он. А де Жюссаку совсем не хотелось сейчас выяснять отношения. Во дворе их ждала карета и четверо конвойных. Де Жюссак и Рошфор сели в карету. - В Бастилию. - приказал де Жюссак ровным голосом и захлопнул дверцу. Карета тронулась. Не успели они отъехать и нескольких шагов, как де Жюссак сбросил маску сдержаности и невозмутимости. - Я рад приветствовать вас, дорогой граф! - сказал он с самой сердечной улыбкой, на какую только был способен, пожимая руку Рошфору. - Прошу извинить за тот прием, который я оказал вам у Мазарини - кардиналу незачем знать, что мы с вами хорошие друзья. Значит, все это время вы были в Бастилии? А я голову ломал, недоумевая, куда вы исчезли. Признаться, я успел вас похоронить. И очень рад, что снова вижу вас.
Рошфор: - Я тоже рад, - пожал ему руку Рошфор. - И все прекрасно понимаю. Иначе бы вы тут же разделили мою участь, дорогой Жюссак. Вы уже поняли: Мазарини далеко до Ришелье... Да, я провел эти пять лет в Бастилии. По политическим причинам. Вы помните дело Важных в сорок третьем году? Кое-для кого это оказалось лишь предлогом для расправы. Многие верные старому кардиналу люди пострадали так или иначе. А я еще успел найти хорошего друга в лице Бофора. Так что причин для ареста хватало. Но я сам не сразу понял, за что меня арестовали. Они взяли меня в тот момент, когда я меньше всего ожидал. Я думал, что меня возьмут вместе с Бофором, а они тянули. Еще предлагали мне работать на них, поехать в Брюссель и привезти оттуда помилованную новым режимом герцогиню де Шеврез. Я отказался. Какое-то время они меня не трогали, а взяли через месяц за глупым делом: я был на мели, и от нечего делать в компании с д'Аркуром и де Рие срывали плащи с прохожих. Сначала меня отвели в Шатле. Когда я написал через неделю кардиналу, за мной пришли и отвезли в Бастилию, где я проторчал пять лет. И, похоже, проведу там остаток дней... Если только... Помогите по старой дружбе, а? Никого нет, мы одни... Они действительно въехали под какую-то арку, где было темно, и можно было тихо сбежать.
Де Жюссак: Де Жюссак молча выслушал рассказ графа. - Да, неприятная история. - сказал он, когда Рошфор закончил. - Вы провели эти пять лет в Бастилии, а я - на службе у Мазарини. Однако еще неизвестно, кому из нас больше повезло. Вы правы - Мазарини далеко до Ришелье, и с каждым днем я все больше в этом убеждаюсь и проклинаю тот день и час, когда стал служить этому итальянцу. Между нами говоря, в чем-то я даже разделяю настроения Фронды. И ради нашей прежней дружбы и ради моей неприязни к Мазарини я помогу вам, граф. Он стукнул в стенку, и карета остановилась. Де Жюссак выглянул наружу и, убедившись, что кругом никого нет, открыл дверцу. - Бегите, Рошфор. - сказал он. - И будьте осторожны.
Рошфор: - Благодарю, - пожал ему руку граф, - дай Бог, еще увидимся... Он ловко выскочил на мостовую, и побежал что есть духу по переулкам. Надо было добраться до своей старой явки на улице Кассетт и начать вникать в события вокруг. Дом Рошфора на улице Кассетт
Де Жюссак: Де Жюссак пожал руку графу и проводил его взглядом, пока Рошфор не скрылся из виду. Будь что будет, но никто не сможет упрекнуть его в том, что он предал старого друга, и плевать ему на то, что скажет Мазарини. А конвойные будут молчать. Это надежные люди - де Жюссак знал их еще в гвардии Ришелье, и они знали и его, и Рошфора. Де Жюссак мог доверять им, как самому себе. - Надеюсь, вы все поняли? - спросил он у конвойных. - О том, что сейчас произошло - никому ни слова. Вы ничего не видели, вы ничего не слышали, пленник сбежал, и все. Те согласно кивнули. Де Жюссак улыбнулся про себя - ничего другого он и не ожидал. - Возвращаемся в Пале-Рояль. - сказал он. Вскоре они были в Пале-Рояле. Де Жюссак вошел в приемную. Д'Артаньяна там уже не было. «Тем лучше» - подумал де Жюссак: в другой ситуации он бы не отказал себе в удовольствии побеседовать с гасконцем в известном стиле, но сейчас ему хотелось побыть одному. Он опять занял место у окна и закурил трубку.
Мазарини: Мазарини молча сидел в кресле и смотрел на потрескивающий в камине огонь. Вошёл один из слуг и сообщил, что господин де Жюссак ожидает в приёмной. Кардинал слегка приподнял брови и тихо произнёс: - Пусть войдёт.
Де Жюссак: Когда слуга сообщил де Жюссаку, что Мазарини ждет его, де Жюссак со вздохом погасил трубку и спрятал ее в карман. Даже покурить спокойно не дают! Ну да ему не привыкать. Наверняка Мазарини сейчас начнет расспрашивать о Рошфоре. «Представляю гримасу этого итальяшки, когда он узнает, что Рошфор сбежал!» - не без злорадства подумал де Жюссак. Однако в кабинет кардинала он вошел с непроницаемым лицом. - Я здесь, монсеньор. - сказал он, поклонившись Мазарини.
Мазарини: Мазарини перевёл свой взгляд с огня на вошедшего де Жюссака. - Вы вернулись раньше, чем я ожидал вас. Надеюсь, что всё прошло благополучно и господин де Рошфор доставлен в Бастилию? Кардинал слегка прищурил глаза и улыбнулся.
Де Жюссак: Этот прищур и эта улыбка не обманули де Жюссака. «Не надейтесь, монсеньор, от меня вы ничего не узнаете» - подумал он, а вслух сказал: - Увы, нет, монсеньор. На Скобяной улице мы наткнулись на этих бешеных фрондеров. Они напали на нас, оттеснили конвой и освободили господина де Рошфора. Мы ничего не смогли сделать - он успел скрыться в толпе, и нам пришлось вернуться ни с чем. - И де Жюссак опустил глаза словно бы в знак глубокого раскаяния, как если бы он провинился перед Ришелье.
Мазарини: От слов де Жюссака улыбка исчезла с лица кардинала. «Рошфор бежал. Отправлять на его поиски бессмысленно. Но и бездействовать нельзя. Нужно как можно скорее найти хороших сторожей для герцога Бофора. Ох уж эта Фронда! Однако мне кажется, что вы что-то не договариваете, господин де Жюссак.» - Опять фрондёры. Они готовы освобождать заключённых, лишь бы навредить мне. Чем я их не устраиваю?
Де Жюссак: «Не надо было увеличивать налоги и драть с французов три шкуры! Всему виной ваша жадность, ваше преосвященство» - подумал де Жюссак, но, конечно же, не сказал этого вслух. - Не всем приходится по душе ваша политика, монсеньор. - ответил де Жюссак. - И если вы не собираетесь идти на уступки фрондерам, вам надо заставить их слушаться вас. Народ - как норовистый конь: если он чувствует твердую руку, он покорится ей, а если наездник слаб и неуверен в себе, он неминуемо будет сброшен. Так и министр должен держать народ в повиновении, если не хочет быть сброшен.
Мазарини: - Я не хочу, чтобы меня боялись. Я - политик, коим не всегда был покойный кардинал. Уверен, что мне удастся найти способ усмирить народ мирными методами. - ответил Мазарини. Он поднялся с кресла и медленно подошёл к окну. Какое-то время кардинал просто смотрел вдаль, а потом тихо произнёс: - Вы можете идти, господин де Жюссак.
Де Жюссак: Слова Мазарини немного задели де Жюссака. «Посмотрим, как вам это удастся, монсеньор. - подумал он. - Покойный кардинал был, конечно, строг, но он был справедлив и умел усмирять непокорных, а главное - он не делал неосторожных шагов, за которые ему пришлось бы расплачиваться так, как теперь расплачиваетесь вы. Вы же, ваше преосвященство, сами развязали эту глупую смуту и теперь с вашими мирными методами не можете призвать мятежников к повиновению. Так что пока сравнение не в вашу пользу.». - Монсеньор. - Де Жюссак поклонился Мазарини, повернулся на каблуках и вышел из кабинета. Что и говорить, дешево отделался. Ришелье не поверил бы ни единому слову и постарался выпытать, что произошло на самом деле, а Мазарини не стал утруждать себя расспросами. А как он сразу перестал улыбаться, узнав о побеге Рошфора! Де Жюссак не смог удержаться от довольной улыбки.
полная версия страницы